Г.И Невельской
Геннадий Иванович Невельской родился в старинной дворянской семье, в усадьбе Дракино Солигаличского уезда Костромской губернии 23 ноября (5 декабря) 1813 г.
Отец был отставным лейтенантом флота. Первым в роду моряком был Григорий Дмитриевич, служивший боцманом еще при Петре I. Среди близких родственников — много морских офицеров, причем не только в старших поколениях, но и в кругу двоюродных братьев, что особенно важно, как пример для подростка и юноши. Дядя по отцу Пётр Алексеевич (1770–1823) воевал со шведами, закончил службу капитан-лейтенантом, тетя по отцу Анна Алексеевна — замужем за недальним соседом, лейтенантом флота Яковом Щулепниковым, тетя по матери Анна Тимофеевна Полозова — замужем за капитаном 1-го ранга С.М. Китаевым. Их дети — двоюродные братья Геннадия — тоже моряки. Два брата матери — Иван и Пётр Полозовы — окончили Морской корпус.
После смерти отца Невельского в 1823 году участие в воспитании Геннадия принял брат матери Пётр Тимофеевич Полозов. Он воевал в 1808 году со шведами, командовал в 1811–1815 годах на Волге отрядом гребных однопушечных судов — гардкоутов, преследовавших разбойников, нападавших на купеческие караваны.
Поэтому совершенно логичным было поступление 15-летнего Геннадия в Морской кадетский корпус в Петербурге. Руководил корпусом адмирал И.Ф. Крузенштерн, первый российский кругосветный мореплаватель, исследователь Сахалина. Лучший современный биограф Невельского, морской офицер, историк и литератор А.И. Алексеев справедливо назвал его духовным отцом Геннадия Ивановича.
.jpg)
Кадетский класс Невельской окончил первым, а гардемаринский — вторым по учебным предметам и четвертым (c учетом морской практики) в выпуске. В числе выпускников корпуса был представлен царю 18 декабря 1832 года. В числе десяти выпускников Крузенштерн выбрал Невельского в Офицерские классы. Это помогло будущему адмиралу получить академическое образование (1877 году Офицерские классы были преобразованы в Морскую Николаевскую академию).
В 1836 году мичман Невельской окончил Офицерские классы, и ему было присвоено звание лейтенанта. Самый невысокий на курсе (ростом 157 см), очень активный и юркий, горячий и пытливый, он с юности сочетал подвижность и аккуратность, дисциплинированность и инициативность.
В чине лейтенанта Г. И. Невельской начал морскую службу под флагом десятилетнего великого князя Константина и под командованием замечательного русского мореплавателя и ученого контр-адмирала Ф. П. Литке, назначенного императором воспитателем Константина. «Я имел счастье служить с Его Императорским высочеством с 1836 по 1846 год на фрегатах «Беллона» и «Аврора» и корабле «Ингерманданд». В продолжение этого времени, 7 лет, был постоянным вахтенным лейтенантом Его высочества. При вооружении корабля «Ингерманданд» в Архангельске был помощником его высочества как старшего офицера. Во все время мы плавали под флагом Ф. П. Литке…» – вспоминал Г. И. Невельской незадолго до смерти. Плавания в Балтийском, Северном, Белом, Баренцевом и Средиземном морях и Атлантическом океане сформировали его как опытного моряка русской – головнинской морской школы (В. М. Головнин – дважды кругосветный мореплаватель, выдающийся воспитатель первоклассных моряков).
В 1846 г. Г. И. Невельской по личной просьбе был переведен на транспорт «Байкал», получивший назначение в Тихий океан для работы между поселком Аяном на материке, Петропавловском-Камчатским и Русской Америкой в целях обслуживания Русско-Американской компании.
Заручившись поддержкой губернатора Восточной Сибири Николая Муравьева и начальника главного морского штаба князя Меншикова, Невельской, без Высочайшего разрешения летом 1849 года достиг устья Амура и обнаружил пролив между материком и островом Сахалин.
В 1850 году Невельской, уже в чине капитана I ранга вновь направлен на Дальний Восток, однако с предписанием «не касаться устья Амура». Но, заботясь уже не столько о географических открытиях, сколько об интересах Российского государства Невельской, вопреки предписанию, основал в устье Амура Николаевский пост, ныне город Николаевск-на-Амуре, подняв там Российский флаг и объявив о суверенитете России над этими землями.
Самоуправные действия Невельского вызвали недовольство и раздражение в правительственных кругах России. Так называемый Особый Комитет счел его поступок дерзостью, достойной разжалования в матросы, о чем доложено императору Николаю I. Однако, выслушав доклад Муравьева, Николай I назвал поступок Невельского «молодецким, благородным и патриотическим», и даже наградил его орденом Св. Владимира IV степени, а на доклад Особого Комитета наложил резолюцию: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен».
В 1851 году Невельской вновь направлен на Дальний Восток. В последующие годы осуществил детальное исследование берегов устья Амура, Амурского лимана и Татарского пролива, а также континентальных частей Амурского и Уссурийского края и острова Сахалин. При этом капитан I ранга Невельской от имени императора устанавливал власть России в дальневосточных территориях.
В январе 1855 г. почта принесла известие о том, что 25 августа 1854 г. Г. И. Невельской произведен в контрадмиралы. Все от души поздравляли Геннадия Ивановича. Радовался и он сам, и его жена Екатерина Ивановна.
.jpg)
В архивах Хабаровского края сохранилось мало подлинных документов о Екатерине Невельской (в девичестве Ельчаниновой). Историки изучают её судьбу по воспоминаниям и переписке с родственниками, которые жили в Смоленской губернии. Документалисты сняли о Екатерине Невельской фильм «Хозяйка залива Счастье». Кинематографистам пришлось побывать в библиотеке им. Ленина в Москве, в архивах Санкт-Петербурга и Иркутска, чтобы фактами доказать подвиг этой необыкновенной женщины.
Екатерина Ивановна родилась в 1831 году на Смоленщине в семье мелкопоместных дворян Ивана и Марии Ельчаниновых. По воспоминаниям знакомых, будущая Невельская была «сама радость и веселье, и при большом уме была и очень собой хороша. Небольшого роста, блондинка с правильными чертами лица и с прелестными большими голубыми глазами, имевшими ту особенность, что, когда лицо её смеялось и голос звонко раздавался от смеха, они не изменяли своего вдумчивого выражения, придавая тем ей особую оригинальную прелесть».
Она окончила Смольный институт благородных девиц и была хорошо образованна: знала всеобщую и российскую историю, географию, литературу, французский и немецкий языки, могла музицировать, увлекалась театром, верховой ездой, много читала. Книги были с ней всегда: в Петербурге, Иркутске, Петровском.
На семейном совете поручили воспитание Кати и её сестры дяде по матери Владимиру Зарину, который был гражданским губернатором Иркутска. Не сохранилось прямых свидетельств, когда и при каких обстоятельствах будущий муж был представлен Кате Ельчаниновой, скорее всего, это произошло на одном из балов. Геннадий Невельской был старше своей избранницы на 18 лет. Рассказы Невельского о морских путешествиях и приключениях, об Амуре, гиляках, живущих там, юная красавица слушала с интересом, но не более.
В апреле 1851 года Екатерина выходит замуж за Г.И. Невельского. Вскоре после свадьбы Невельскому предстояло следовать к устью Амура для руководства экспедицией. Несмотря на уговоры, Екатерина Ивановна сразу и бесповоротно приняла решение следовать за своим мужем.
Она, конечно, многое предполагала, что может произойти в этом путешествии, но с чем она столкнулась она и не могла даже предположить такое. «Путешествие, – писала она из своих писем с маршрута, – стало пыткой; случалось, что я садилась на край дороги, не имея мужества влезть на лошадь, ни растянуться в моем гамаке. Я заметно ослабела. Мы подвигались шагом и так дотащились, не доезжая 10 верст до Охотска, где я упала на сырую траву, чувствуя, что у меня захватило дыхание, и катаясь по ней от невыносимых страданий». В Охотск Екатерину Ивановну доставили на носилках. А ведь это было только начало экспедиции, не успев окрепнуть, она уже помогала своему мужу в подготовке к переезду в Петровское зимовье.
«Сердце сжалось, когда я вошла в убогое жилище, где я должна прожить столько долгих месяцев, я упала духом и залилась горючими слезами, я была готова к тому, что встречу простую, деревенскую обстановку, но мрачная действительность превзошла все мои ожидания. Какой резкой противоположностью показалась мне эта избушка в сравнении с прежними удобствами уютной раздольной деревенской жизни в доме наших родителей и у доброго дяди!». В этих строках из её писем видно, что она привыкла к роскоши, к уюту и естественно ожидала наиболее благоустроенного жилища.
Екатерина и представить себе не могла, что может произойти с ней в её жизни, это был самый большой страх и волнение и прежде всего не за себя, а за людей. «…В это время спустили шлюпки, чтобы нас перевезти с тонущего «Шелехова» на «Байкал». Пришли за мной. Ах, мои друзья, когда я увидела все эти глаза женщин, детей, стариков, с отчаянием и завистью устремленные на меня, печально и даже грозно, мое сердце сжалось от жалости. «Никогда, – закричала я, – никогда я не уеду первая, забирайте этих несчастных. Им страшно, а я знаю, бояться нечего». Красота Екатерины Невельской была особенной: она «совмещалась с полнотой добра» и потому утешала и просветляла.
Немало ей выпало на её хрупкие плечи, но она училась справляться со всеми трудностями. С первых дней пребывание в Петровском зимовье все участники экспедиции наладили добрые отношения с местным население. Заслуга в этом, прежде всего Геннадия Ивановича Невельского и его жены. Местные жители гиляки стали ежедневно бывать в Петровском. Особенно они любили посещать дом Невельских, где их встречала приветливая хозяйка. Гости приносили в ее дом грязь, запахи собачьих шкур, пропитанных нерпичьим жиром и никогда не мытых тел. Она ни в коем случае не подавала вида, что ей было плохо. Екатерина относилась к ним также радушно, как и к товарищам мужа.
Из её писем родным: «Мой муж, в беспокойстве и среди полной неизвестности того, что будет, хотел оставить меня в Аяне. Но это было невозможно, друзья мои, не правда ли? Я была бы самая низкая, если б осталась сидеть спокойно под защитой, в то время как муж рисковал бы жизнью и боролся за свою честь и честь Отечества. Борьба между нами продолжалась несколько часов, но я вышла победительницей; я до конца последовала за мужем».
В середине июля 1855 г. Невельские навсегда покинули Дальний Восток. Им предстоял долгий путь через Сибирь в Петербург. Закончилась навсегда для Невельского, его семьи, для многих его верных сподвижников амурская эпопея. Долгие годы Невельской упорно шел к цели. Он добился своего, но не для себя. Россия навсегда прочно встала на своих дальневосточных рубежах.
В Петербурге Невельские снимали постоянную квартиру на улице Сергиевской в доме № 46, недалеко от Смольного института (прожили тут Невельские до конца жизни, выезжая только на сезон-два на другую квартиру во время ремонта дома).
Семейная жизнь шла размеренной и уединено. Екатерине Ивановне не приходилось скучать, так как дети были в центре её забот. «Бог поможет мне вылечиться окончательно, жизнь моя покамест необходима – детей много. Я сейчас хлопочу, сколько умею, о воспитании старшей дочери – на днях 12; уроки становятся весьма серьезными; много надо средств, чтобы вести образование хорошо полезно дома. Мы отказывали себе во всем, чтобы справиться с этим делом…».
По окончании работ Амурской экспедиции Г. И. Невельской числился с 10 декабря 1856 г. в резерве флота. Почти год Невельской числился в резерве флота, а 19 сентября 1857 г. был назначен членом Морского Ученого комитета, в обязанности которого входило рецензирование рукописей, поступающих в журнал "Морской сборник", подготовка инструкций "по ученой части" для командиров кораблей, отправляющихся в дальние плавания, и рассмотрение отчетов по этой же части командиров кораблей, возвратившихся из дальних плаваний. В общем члены Морского Ученого комитета по долгу службы были обязаны следить за развитием морских наук.
В ноябре 1858 г. Г. И. Невельской получил пожизненную пенсию в 2000 руб. в год и орден св. Анны 1-й степени. Пенсионы тогда же были даны Н. К. Бошняку и Д. И. Орлову - по 350 руб. в год, вместе с очередными орденами. Получили ордена, а впоследствии и пенсии Г. Д. Разградский, А. И. Воронин, А. И. Петров, Н. В. Рудановский, А. В. Бачманов, медали - А. П. Березин, А. С. Буоров и др. Организатор и вдохновитель Амурской экспедиции Н. Н. Муравьев получил титул графа Российской империи и стал именоваться графом Муравьевым-Амурским. П. В. Казакевич и М. С. Корсаков так же, как и Г. И. Невельской, получили пенсионы в 2000 руб. и очередные по выслуге ордена.
К этому времени относится участие Г. И. Невельского в деятельности недолго просуществовавшей Амурской торговой компании. Учредители ее Д. Н. Бенардаки и В. В. Рукавишников 14 ноября 1857 г. представили в Сибирский комитет проект устава такой компании, цель которой состояла в развитии Приамурского края, в развитии там торговли с жителями Приамурья, в снабжении различными товарами живших там русских. Компания намеревалась вести торговлю с соседними странами, ловить рыбу в Амуре, заниматься китобойным промыслом в Тихом океане, разрабатывать полезные ископаемые, принимать подряды и поставки, содержать пароходное сообщение на Амуре. Устав этот был рассмотрен, одобрен, и компания была официально оформлена.
Г. И. Невельской, приглашенный учредителями компании как знаток местных условий, должен был отвечать за всю морскую часть, за состояние пароходов, барж, ремонтных средств компании, за навигационное оборудование лимана Амура и самого Амура и пр. Сначала Невельской весьма деятельно принялся за новое дело, которое так близко было ему по духу, по дорогому ему Амуру. К участию в компании привлекались бывшие участники Амурской экспедиции - А. И. Петров и Д. И. Орлов. О деятельности Амурской компании на месте оставил воспоминания А. И. Петров. В них мы нашли упоминание о заграничной командировке Невельского, относившейся к этому времени: "Так как по морской специальности был Невельской, то его командировали за границу купить мореходные суда и заказать разборные речные пароходы и баржи"*. Деятельность Невельского протекала в Петербурге. Амурская компания просуществовала совсем недолго, и в самом начале 60-х годов Невельской был уже свободен от своих обязанностей, а Петров, выходивший на год в отставку, возвратился снова в 1861 г. на действительную службу.
О пребывании Г. И. Невельского за границей сохранилось письмо его супруги своему дяде от 11 января 1859 г., из которого явствует, что Геннадий Иванович побывал в Англии, Бельгии, Германии, Дании, Швеции и Финляндии: "Мужа я ожидаю дней десять, он мне довольно часто пишет и всегда недовольным тоном, жалуется на зиму, которая там гораздо хуже, чем у нас в России, по крайней мере если и морозно, да и бывают прекрасные зимние дни, а там, говорит он, дожди, сырость, пронизывающая вас до костей, холод в квартирах, туман и прочие удовольствия; кроме того, возиться с коммерческими людьми не совсем-то приятно, а потому поездка его заграницу весьма не по душе благородного и откровенного русского моряка"*.
Кроме службы в Морском Ученом комитете, Геннадий Иванович принимал участие в деятельности Русского географического общества, членом которого он был едва ли не с самого основания общества. Болеслав Казимирович Кукель свидетельствует в письме Корсакову от 15 марта 1861 г., что когда он вместо заболевшего Н. Н. Муравьева-Амурского (Кукель был в то время у него начальником штаба) во время пребывания в Петербурге попал па заседание политико-экономического отделения общества, то в залах его застал до 150 человек. "Тут были все знаменитости политико-экономические - Вернадский, Гагемейстер и прочие, были здесь Литке, Невельской, Чихачев и пр., встретился я тут с Перовским, Радде и с другими".
В новом, 1864 г. Невельской был произведен в вице-адмиралы. Для пятидесятилетнего Геннадия Ивановича было приятно и лестно такое продвижение по службе. Друзья, знакомые и почитатели сердечно поздравили его.
Геннадий Иванович часто болел и по этому поводу все реже и реже стал показываться в Ученом отделении Морского Технического комитета. В 1872 г. по настоянию врачей он был вынужден уехать в Италию и пробыл там с семьей до марта 1873 г. Сохранилось его письмо из Флоренции от 29 октября 1872 г., в котором он извещал Морской комитет, что намерен пробыть тут всю зиму и доверяет получить пенсион только что произведенному в генерал-майоры И. С. Мазаровичу, своему свояку. Сохранились еще два свидетельства пребывания семьи Невельских в Италии. До нашего времени сохранилась фотография Невельского с сыном, сделанная в Италии после 1871 г. И наконец, есть небольшое письмо дочери Н. М. Ельчанинова, Е. Н. Королько, своему отцу от 20 ноября 1872 г.: "Невельские были с детьми в сентябре у брата в Казачках проездом в Италию: муж мой ездил также туда для свидания с ними, познакомился с Геннадием Ивановичем, и он пришелся очень ему по душе".
Возвратясь из Италии в марте 1873 г., Невельские отправились после некоторого пребывания в Петербурге в Кинешму, где провели лето у сестры и в своей Рогозинихе.
Все эти годы Геннадий Иванович с помощью Екатерины Ивановны работал над книгой. Опубликовав в "Морском сборнике" отчет о действиях Амурской экспедиции, Невельской начал обдумывать и потихоньку писать книгу, в которой намеревался широко раскрыть суть проблемы Амура и показать роль и значение в ней Амурской экспедиции. В его руках находился богатейший архив, все эти годы он собирал у своих сподвижников недостающие материалы, изучал документы. Екатерина Ивановна не только создавала условия для спокойной работы мужа, но и сама всемерно помогала ему, хотя никак не могла похвастаться здоровьем, потерянным на Дальнем Востоке. Основная часть книги к началу 70-х годов была завершена.
Ровно через десять лет после получения чина вице-адмирала Г. И. Невельской 1 января 1874 г. стал полным адмиралом. Он часто болел и, видимо не рассчитывая на свои силы, 29 апреля 1874 г. завещал Екатерине Ивановне все свои земельные владения.
В последние годы своей жизни Невельской, несмотря на тяжелую болезнь, упорно работал над книгой. Не оставлял он и работу в Ученом отделении. По журналу заседаний отделения видно, что с 7 мая по 21 сентября 1874 г. он замещал председателя отделения С. И. Зеленого, но в 1875 г. его подпись встречается реже. Вместе с тем он находит в себе силы председательствовать в Обществе содействия русскому торговому пароходству, но больше всего времени и сил он уделяет книге.
Но вот труд завершен, труд, в котором рассказывается о подвигах участников возглавляемой им экспедиции. И за несколько месяцев до своей кончины Геннадий Иванович обратился в Ученое отделение со следующим письмом: "По докладу моему его императорское высочество государь великий князь генерал-адмирал изволил согласиться о напечатании на счет казны записок моих "Действия наших морских офицеров с 1849 по исход 1855 года на отдаленном Востоке нашего Отечества и их последствия" и приказать изволил дать этому делу ход чрез Ученое отделение Морс. Техкомитета. Почему, передавая в Ученое Отделение упомянутые записки, имею честь объяснить, что в вознаграждение мне прошу 800 экземпляров. Адмирал Невельской. 1875 декабря 4 дня. С. Петербург".
16 января 1876 г. на первом заседании года этот вопрос был рассмотрен, и постановили книгу печатать, так как Ученое отделение "признает весьма желательность этих записок, а самое издание предоставить адмиралу Невельскому на основании общих цензурных правил"*. На расходы по напечатанию было ассигновано 2000 руб. О предстоящем издании книги "Морской сборник" известил уже перед самым ее выходом.
Последним документом подписанным адмиралом Невельским собственноручно, который стал нам известен, была просьба о принятии сына в кадеты Морского корпуса:
"В Морское училище адмирала Невельского
Прошение
Желая определить на воспитание в младший класс Морского училища сына моего Николая, препровождаю при сем копию с метрического свидетельства о рождении и крещении его, о получении которого прошу уведомить. ...
1 апреля 1876 года.
Адмирал Невельской.
Жительство имею на Сергиевской улице, в доме 46"
Текст прошения написан Е. И. Невельской, а подписан самим адмиралом. На нем есть среди разных помет и такая: "Увед. 15 апреля № 492". Если это уведомление было послано почтой, то Невельской не узнал о том, принят его сын в кадеты или же нет. Если же такую весть принесли нарочным, то Геннадий Иванович мог знать об этом перед смертью. Но совершенно точно можно говорить о том, что свой труд Невельской не увидел завершенным, хотя и знал, что он издается. Инспекторский департамент Морского министерства 18 апреля 1876 г. известил: "17 сего апреля, в 10 часов вечера, после продолжительной и тяжелой болезни, скончался Член Ученого отделения Морского Технического Комитета, адмирал, Геннадий Иванович Невельской 1-й. Панихиды об упокоении души усопшего будут совершаемы каждодневно, в час пополудни и в 8 часов вечера, в квартире покойного (Сергиев, улица, близ Таврического сада, дом № 46). Вынос же тела покойного адмирала из квартиры, для отпевания и погребения в Воскресенском Новодевичьем монастыре, последует в среду, 21-го сего апреля, в 9 часов утра"*.
Удалось разыскать свидетельство о смерти Невельского: "Свидетельство. Города С. Петербурга, Сергиевского всей Артиллерии Собора в Метрической книге за 1876 г. о умерших под № 17 мужским значится: Адмирал Геннадий Иванович Невельской семнадцатого апреля тысяча восемьсот семьдесят шестого года умер от органического порока сердца 63-х лет от рождения, а двадцать первого того ж апреля погребен на кладбище Воскресенского женского монастыря".
Кончину Невельского почтили на Дальнем Востоке, на его родине - в Костромской губернии, в Географическом обществе и в Морском министерстве. Газеты Петербурга и Москвы поместили о нем некрологи. Первой поместила 19 апреля некролог-извещение газета "Голос" в № 108 и 109. Затем некролог появился в "Кронштадтском вестнике". На специальном заседании правления Петербургского отделения Общества для содействия русскому торговому мореходству занявший место председателя М. К. Сидоров произнес речь о Г. И. Невельском, в которой отметил заслуги покойного адмирала в исследовании Дальнего Востока. Отделение постановило украсить зал заседания "портретом друга мореходства".
Екатерина Ивановна Невельская была с мужем до конца, а когда не стало его - жила его делами, его памятью, его детьми. Она ненадолго пережила его - тяжело болела в зиму 1878/1879 г. и скончалась 8 марта 1879 г. Ей шел только 48-й год. Она похоронена рядом с мужем.
Книга Невельского заметно повысила интерес к Дальнему Востоку. 5 мая 1891 г. состоялась закладка первого памятника Г. И. Невельскому во Владивостоке, а 26 октября он был открыт. В Хабаровске был сооружен памятник Н. Н. муравьеву-Амурскому на сторонах пьедетала которого были высечены имена всех участников Амурской экспедиции во главе с Г. И. Невельским.
Впоследствии, в разные годы, в честь Г. И. Невельского были установлены:надгробие на могиле Г. И. Невельского и Е. И.Невельской, мемориальная доска на здании Высшего Военно-Морского училища им. М. В. Фрунзе (здание бывшего Морского кадетского корпуса); памятники в г.Солигалич, в д. Лосево и памятный знак на месте пустоши Дракино - на родине мореплавателя; памятники в сквере г. Николаевска-на-Амуре, у Морского вокзала на косе Куегда, где когда-то основал город Невельский, и памятный барельеф на заднем створном входном знаке в порт Николаевск-на-Амуре; на Петровской косе где основано было зимовье Петровское и где умерла дочь Невельских; на утесе в Хабаровске; знак в Ногликах, на месте первой высадки на Сахалине во время плавания Г. И. Невельского на транспорте "Байкал"; памятники в Невельске и Южно-Сахалинске.
Имя невельского присвоено восьми географическим объектам: банка, бухта, гора, мыс, фарватер, пролив в Амурском лимане, залив на побережье Сахалина, подводная гора в Тихом океане. Его имя присвоено краеведческому музею в г. Солигалич, восьмилетней школе в с. Лосево на родине Геннадия Ивановича. Кузницей морских кадров стало Дальневосточное высшее инженерное морское училище имени адмирала Г. И. Невельского (ДВВИМУ). Его именем названы улици, параходы, город, станица. Имена всех сподвижников Г. И. Невельского и его супруги также увековечены на географической карте Дальнего Востока. Их имена носят горы, реки, заливы, проливы, мысы, поселки, станицы, корабли. Поистине память пародная не иссякает!
(по материалам «Алексеев А. И. Любовь, Амур, счастье. Адмирал Г. И. Невельской (1813—1876 гг.)»)
